Синдром солдатского сердца
И вот, наконец, вернулись бойцы домой.
Счастливые лица, слезы радости от встреч с родными и близкими, но еще никто не представляет, не хочет знать, что после всего увиденного и перенесенного бывшим солдатам предстоит еще одна битва — борьба с посттравматическим стрессовым расстройством (ПТСР). И это коснется каждого в той или иной степени. Мнение эксперта в этой проблеме. «Оперативный темп, интенсивность боев, новые типы оружия и способы ведения боя. Все сейчас совершенно другое. Молодые и не очень молодые военные практически ежедневно видят смерть, гибель своих товарищей. Ничего подобного раньше в их жизни не было. По моему мнению, к большому сожалению это в ближайшие годы может дать в обществе негативные отголоски». Вероятность возникновения у большинства из них, так называемого соматоформного типа ПТСР колеблется от 10 до 50%. Скорее всего их будут беспокоить боли в области сердца, аритмии, нарушения в желудочно-кишечном тракте, головные боли, ухудшение сна, ночные кошмары, бессонница, снижение памяти, повышенная утомляемость, восприимчивость к вирусным заболеваниям и пр. Повышенное внимание и озабоченность родных или близких на этом, тревожное ожидание подготовит почву для следующих невротических комплексов. Признаки ПТСР могут появиться не сразу после травматической ситуации, а спустя много лет. 
В этом особое коварство синдрома. Сегодня, в мировой медицине, известны и широко используются много способов и вариантов борьбы с этим расстройством. Тут тебе и наборы радикальных программ, которые предлагают: дыхательную гимнастику «тай-чи», медитацию, гавайскую терапию «прощения» и много всего, что должно помочь и облегчить солдату возвращение в мирную жизнь. Но возникает маленький вопрос. Неужели участковый терапевт или фельдшер поселка, откуда призывался боец или психиатр районной больницы знают или хотя бы слышали про эти лечебные методики или про ПТСР? Рекомендации подобным пациентам обратиться за помощью к психологу или психотерапевту, натолкнутся на непонимание. У большинства наших земляков так и не выработалось правильное и разумное отношение к работе специалистов этой категории. Увы! Даже название обидное, жаргонное придумали: «доктор-мозгоправ». Самая частая отговорка от консультации или лечения: «Что я, псих что-ли?» и т.д. в том же духе. Воспоминаю рассказ знакомого сержанта, воевавшего в Афгане. Там он получил пулю в ногу,а друг его — Мишка погиб. Жадно затягиваясь сигаретой, он рассказывал: «Как увидел, понял, что Мишки больше нет и не будет, меня словно вывернуло наизнанку. Мы с ним с «учебки» были вместе, помогал во всем, как брат заботился, в Афгане с первого дня воевали, а потом его ранило. Я держу его за руку, говорю, все будет в порядке, брат, а сам вижу и понимаю, что Мишка умирает. Так он мне до сих пор снится. Ничего поделать не могу. Просыпаюсь, подушка от слез мокрая, а сам в поту от макушки до пяток». Почувствовали, как его воспоминания перекликаются со словами «Песни о друге» Владимира Высоцкого? Один в один… Тем, кто не был на передовой трудно понять, что чувствует человек, теряя того, с кем бок о бок был трудные военные месяцы. Когда делилось всё поровну – патроны, еда, курево, опасности. И, вдруг, «другана» нет рядом… Песня трагичная, до слез, согласитесь.